Песню следует рассмотреть с двух позиций: объяснение самого сюжета и раскрытие метафорических описаний. Важно отметить, что для каждой из двух позиций смысл песни воспринимается по-разному. В одних и тех же строчках существуют 2 трактовки одновременно, что приближает произведение к практически абстрактному, но тем не менее понятному на уровне чувств и эмоций.
Первая трактовка песни соотносится с «верхним» слоем задействованных образов. То есть песню можно воспринимать с позиции описания самых очевидных черт мировосприятия лирической героини. Девушка одинока и потеряна. Она внимает «равнодушному мутному сумраку тёмной воды», что является метафорой внешнего мира, который видится героине утопающим в боли, грусти, зависимостях. Мимо её окна проплывают трупы (1 строфа) – те, кто составляли её близкое окружение, но захлебнулись этим «сумраком тёмной воды», что убило их если не физически, то морально. «Сколько раз я кричала в предчувствии скорой беды», - героиня пыталась их предупредить и спасти, но в итоге оказалась сама окружённой мраком.
Лирическая героиня, дрожа, наблюдает за этим миром из окна, не пуская его в свой дом, то есть в свою душу. Вопреки всему окружающему её ужасу, повествование героини хотя и печальное, но очень светлое.
Лирическая героиня видит за окном весну (3 строфа) – символ её надежды на начало нового светлого этапа жизни. Но «ни весны, ни окна» на самом деле нет, ведь всё описанное в тексте - способ передать неосязаемое состояние души с помощью метафорического сопоставления её с чем-то материальным.
От своего одиночества лирическая героиня страдает. Ей кажется, что долго сопротивляться своему окружению она не сможет, и тоже последует «ко дну» (4 строфа). Осознавая свою скорую моральную гибель, девушка задумывается, ждёт ли её что-то после смерти физической: «Мне не страшно, но хочется знать, в смысле, есть ли чего-то еще там. Стало важно, хоть было до этой поры все равно».
В 5 строфе рассказывается о рыбаках – людях с другим взглядом на реальность. Если для лирической героини и её окружения внешний мир – это сумрак тёмной воды, которая обрекает на смерть, для «рыбаков» мир – это щедрая река, источник, из которого можно добыть всё необходимое для жизни и радости.
Вторая трактовка лежит в области явно читаемой в песне буддийской мистики. Углубляясь в сюжет, можно предположить, что лирическая героиня находится в посмертной Антарабхаве (кит. Буддизм; название в тибетском буддизме - «Чёнид Бардо») – промежуточное состояние, в которое попадает душа после смерти согласно буддисткой мифологии.
По началу второй строфы можно сделать вывод, что героиня песни мертва: «По тропинкам теперь не хожу, по дворам окрестным не лажу».
По мере пребывания души в Чёнид-Бардо душа наблюдает кармические видения. «За окном весна, только нет ни весны, ни окна» -ни весны, ни окна нет, ведь всё, что видит героиня – лишь иллюзия.
«Вторая неделя текла», - в первой строфе упоминается, что героиня находится в Бардо вторую неделю. Такое длительное пребывание в Бардо символизирует потерянность души героини. «Я стою у окна и дрожу» - героиня заперта в этом состоянии, а всё вокруг пугает её: «Разбухающие тела, не спеша, плывут мимо окон. Их течение тихо ворочает с боку на бок».
В пятой строфе рассказ про рыбаков является метафорическим описанием мирных Божеств1, находящимися «по ту сторону воды». «Бездонные сети», которые они забрасывают – это не что иное, как «лучи Божественной милости», которыми они вытягивают умершего из Бардо, если тот не убоится. Есть мнение, что иногда эти лучи оканчиваются крючками, цепляющими душу умершего, словно рыбаки рыбу. Доверившись этим лучам душа достигнет освобождения от перерождений.
Согласно Тибетской книге мёртвых мирные Божества являются до 7-го дня, а во вторую неделю душа встречает Гневных Божеств. Но важно отметить, что песня, являясь в первую очередь художественным произведением, не дублирует содержание книги, а передаёт само состояние души после смерти.
Параллельно с явлением мирных Божеств возгорается манящий тусклый свет, соблазнившись которым, душа возвратится в миры сансары (миры в которых может переродиться человек) и претерпит страдания. Тусклый свет противопоставляется Божественному свету, как сети рыбаков, ведущие из реки, и дно. Героиня песни не узнаёт Богов, принимая их за рыбаков с сетями, а дно манит её: «а потом, как и сотни других, я отправлюсь на дно».
У многих народов существовало преставление о некой водной границе между миром живых и миром мёртвых. Например в китайской буддисткой мифологии подобная река называется Найхэ. В индуисткой мифологии есть река Вайтарани, обладающая похожей функцией. В песне «За Волной Волна» река также разделяет 2 мира, и символизирует Чёнид-Бардо, в котором и оказывается героиня.
_______________________________________________
Разбухающие тела,
Не спеша, плывут мимо окон.
Их течение тихо ворочает
С боку на бок.
Вторая неделя текла,
Было голодно и одиноко,
И бессмысленно кутаться ночью
В пуховый платок.
По тропинкам теперь не хожу,
По дворам окрестным не лажу,
Сколько раз я кричала в предчувствии
Cкорой беды.
Я стою у окна и дрожу,
Стою и внимаю пейзажу,
Равнодушному мутному сумраку
Темной воды.
За волной волна,
Я тоскую одна,
И носимая ветром унылая песня слышна.
За окном весна,
Только нет ни весны, ни окна,
И антеннами крыши приветливо машут со дна.
Мне еще пару дней так стоять,
Если верить моим подсчетам,
А потом, как и сотни других, я
Отправлюсь на дно.
Мне не страшно, но хочется знать,
В смысле, есть ли чего-то еще там.
Стало важно, хоть было до этой
Поры все равно.
Эту песню поют рыбаки,
Вынимая бездонные сети.
И по-братски добычу деля,
Рыбакам невдомёк.
Что на дне их щедрой реки,
Сквозь толщу воды незаметен,
Захлебнувшийся город на вечные
Веки залёг.
За волной волна,
Я тоскую одна,
И носимая ветром унылая песня слышна.
За окном весна,
Только нет ни весны, ни окна,
И антеннами крыши приветливо машут со дна.
_______________________________________________
1 «Тибетская книга мёртвых», пер. с англ. В. Кучерявкина, Б. Останина (СПб, изд. Чернышёва, 1994 г.)
_______________________________________________